Забытые классики weird fiction. Джон Кендрик Бэнгс

Американский редактор, драматург, поэт и прозаик Джон Кендрик Бэнгс родился в 1862 году в весьма почтенном семействе. Родоначальником этой фамилии стал Эдвард Бэнгс, в конце июля 1623 года приплывший в Плимут на корабле «Энн» - в возрасте тридцати одного года он стал одним из Отцов-основателей; память Эдварда Бэнгса до сих пор чтут в Плимуте; он умер в возрасте 86 лет, прожив весьма насыщенную жизнь и оставив десятерых детей от двух жен. Его сын, Джонатан Бэнгс, избрал военную карьеру, и семейную традицию продолжили дети и внуки. Впрочем, среди потомков Эдварда Бэнгса были юморист Джозеф С. Линкольн и автор приключенческих рассказов Томас Бэнгс Торп.

Однако обратимся к жизни нашего героя, подробно описанной в книге Ф. Х. Бэнгса «Джон Кендрик Бэнгс, юморист девяностых годов». Отец писателя, Фрэнсис Неемия Бэнгс, был уже коренным нью-йоркцем и довольно известным адвокатом, создателем фирмы «Бэнгс и Стетсон»; он поддерживал республиканцем, но решительно отказывался заняться политикой. В 1855 году он женился на Фрэнсис Амелии Булл; Дж. К. Бэнгс стал четвертым ребенком в этой семье. Родился Джон в Йонкерсе, в 1866 семейство вернулось в Нью-Йорк.

Ф.Б. Лонг. Возвращение

В новом томе собрания сочинений Ф.Б. Лонга есть один мой сравнительно старый перевод.
Можно почитать...

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Кора Торнтон пригладила свои пепельно-белые волосы и медленно обошла большую, уютную комнату, поправляя пепельницы, в сотый раз убеждаясь, что человек, которого она ждала, не найдет ни единого изъяна в комнате – и в ней самой.

Она с удовольствием осознала, что острота ума осталась при ней. Человек вроде Тома никак не мог удовлетвориться чем-то меньшим, чем идеал. Было важно, чтобы красота и спокойствие комнаты напомнили ему, как ее заботит его счастье.

Кора была уверена: если она встретит его у двери, спокойная и уравновешенная, окутанная золотистым сиянием – пламя былой любви не понадобится разжигать. Он сразу поддастся очарованию ее красоты.

Он ценил холодность, но только как недолгую отговорку, исчезающую тогда, когда стираются все ограничения. Она сядет на подлокотник его кресла, рассмеется и притворится, что возится с его трубкой и шлепанцами. Она соблазнит его своей красотой, ее волосы скользнут по его щеке, а она будет нашептывать игривые пустяки.

Она поймет, когда можно будет торжествовать победу. В тот самый момент, когда ее власть не смогут разрушить никакие ее слова или дела, он жадно обнимет ее и поцелует, и ей никогда больше не придется с кем-то его делить.

Никогда и ни с кем.

Фрэнк Белнап Лонг. Возвращение на Марс

Лонг Ф.Б.

Возвращение на Марс: Рассказы, повесть / Пер. с англ. Литера-Т, 2018. — 336 с., илл. (Литера-Т. Коллекция).

В очередной том собрания сочинений классика weird fiction вошли рассказы 1940-1950-х годов, не входившие в авторские сборники, а также повесть «Так плыли мы в кромешной тьме».

Источники

 Знакомьтесь: Фрэнк Белнап Лонг — Meet the Author // Startling Stories, Summer 1945.

Возвращение на Марс — The Martian Homecoming // Future Combined with Science Fiction Stories, March 1951. Illustration by Milton Luros.

Музей — Museum // Fantastic Story Quarterly, Winter 1951. Illustration by Vincent Napoli.

Тайные силы — The Dark Command // Startling Stories, Winter 1945. Illustration by M. Marchioni.

Преследование — Manhunt // Thrilling Wonder Stories, Spring 1954 . Illustration by Emsh.

Белый барьер — The White Barrier // Thrilling Wonder Stories, April 1939. Illustration by H.H. Wesso.

За пределами вихря — Beyond the Vortex  // Thrilling Wonder Stories, Fall 1944. Artwork by uncredited author.

Коллекционный экземпляр — Collector's Item // Astounding Science Fiction, October 1947. Illustrated by William Timmins.

Перекресток судьбы — Two Way Destiny // Fantastic Universe, October 1954.

Сын своего отца — Son of His Father // Startling Stories, June 1943. Artwork by uncredited author.

Миниатюрная угроза — The Miniature Menace //  Future Combined with Science Fiction Stories, May/June 1950. Artwork by uncredited author.

Браун — Brown // Astounding Science-Fiction, July 1941. Illustration by Frank Kramer.

Возвращение — Rebirth // Fantastic Universe, July 1955.

Малыш с трубой — Young Man With Trumpet // Fantastic Universe, February 1956.

Так плыли мы в кромешной тьме… — And We Sailed the Mighty Dark // Startling Stories, March 1948. Illustration by Virgil Finlay.

Фрэнк Белнап Лонг. Лавкрафт и По

Нижеследующий текст стал своеобразным эпилогом к мемуарной книге Ф.Б.Лонга "Говард Филлипс Лавкрафт: мечтатель во тьме", изданной "Аркхэм-хаус" в 1975 году

ЛАВКРАФТ И ПО

По, вероятно, повлиял на Лавкрафта больше, чем любой другой автор – влияние было очевидным и прямым. Лавкрафт так сильно восхищался балтиморским мечтателем, что один ясный, теплый октябрьский день более полувека назад мы с Говардом отправились (в сопровождении Джеймса Ф. Мортона) в путешествие к Фордхэмской святыне.

Дом По оставался неизменным очень долго – он видел куда больше осенних дней, гораздо больше, чем По увековечил в стихах: поэт видел, как опадают листья, всего сорок раз в жизни. Вероятно, тридцать пять - более точное число, потому что несколько лет «слишком безумных для песен» прошли далеко на Юге.

Нас сопровождал также молодой студент колледжа, кажется, он был ещё моложе меня. Его имя позабыл – это можно понять, потому что мы встречались лишь однажды, но совершенно непростительно ввиду того, что студент вооружился камерой «брауни» и был настолько любезен, что через неделю отправил мне по почте фотографию, которую я берегу до сих пор. Кто-то должен был сделать снимок, а на нем нет даже тени этого человека – конечно, это означает, что только Мортон и автор этих строк будут наслаждаться бессмертием, которое суждено всякому, запечатленному рядом с ГФЛ перед замечательным домом. И бессмертие продлится до тех пор, пока По и Лавкрафт будут упоминаться в одном ряду.

Эта фотография оказалась пророческой, но еще удивительнее были слова, которые Мортон произнес спустя несколько минут после того, как сделали снимок, и раньше, чем мы вошли в дом.

Стоя на лужайке в ярких лучах октябрьского солнца, в нескольких футах от дома, Говард бормотал: «Прошлое, прошлое! Все здесь выглядит так, словно годы уносятся прочь. Никогда не будет другого По». Тогда он достал из кармана пиджака рукопись одного из своих сравнительно ранних рассказов, Гипнос, и посвятил рассказ По, позволив ветру смешать страницы, думаю, что сознательно. Он как будто надеялся, что порыв ветра вырвет страницы у него из рук и унесёт в дом, к вырезанному из дерева ворону, сидящему за одним из маленьких застекленных окон.

И слова Мортона были очень уместны: «Вряд ли можно оправдать такое чрезвычайное поклонение – особенно когда речь идет об авторе, которого когда-нибудь признают наследником По».

Почему я не смог сказать что-нибудь подобное? Ведь никто, возможно, больше меня не восхищался тем рассказом, который Говард держал в руке. К несчастью, мои критические суждения в те время еще оставались незрелыми – и я никак не мог предположить, что Мортон говорит всерьез.

В конце концов, Эдгар По – это Эдгар По.