Эпилог
Доктор Уильям
Браун, который, насколько известно, преподает психологию в Оксфордском
университете, стал свидетелем некоторых необычных явлений однажды вечером в
национальной лаборатории психологических исследований. Это случилось весной нынешнего,
1932 года; и поводом стало испытание «сил» молодого австрийца, Руди Шнайдера. На
доктора Брауна все увиденное произвело огромное впечатление. Если я правильно
помню, он говорил, что видел вещи, которые нельзя объяснить с точки зрения
психологии. Я забыл, в чем именно проявлялся этот феномен, но был нарушен даже закон
всемирного тяготения. Твердые предметы летали и плавали в воздухе, но не
падали; никаких трюков, никаких скрытых аппаратов обнаружить не удалось — все тщательно
проверили опытные наблюдатели, одним из которых был доктор Браун. Доктор Браун
написал по этому поводу два письма в «Таймс»; и второе письмо не так содержательно,
как первое, поскольку содержит упоминания о нашем невежестве, об ограниченности
нашего опыта и нашего знания. «Я не могу», — писал доктор Браун во втором
письме, — «оспаривать подлинность явлений, которые видел. С другой стороны,
обширные пробелы в моих познаниях, касающихся большого количества явлений,
мешают мне однозначно оценить увиденное, несмотря на очевидную значимость этих
фактов». Насколько я понимаю, это значит, что научная мысль не желает принять
ни изолированные сверхъестественные явления, не основанные ни на каких теориях,
ни разумные объяснения этих явлений, ни концепции, в которые можно вписать
такие явления. Человек науки видит явление, которое он считает нарушением
законов природы, а эти законы ему известны. Он не может отрицать и не может
объяснить увиденное; и все же он не может безоговорочно принять это, потому что
в его знаниях появились пробелы. Кусок свинца, положим, в десять фунтов, мягко поднялся
к потолку, завис там и медленно опустился снова. Наш ученый свидетель все это видел,
но он не сможет принять данный опыт в качестве несомненного факта, потому что
никто не может предоставить ему понятных и обоснованных теорий, объясняющих, почему
куски свинца, при определенных условиях, могут двигаться именно так.
Немало материалов
содержится в записных книжках Хиллера. Его квартирная хозяйка, обеспокоенная случившимся,
упоминала о коричневом свертке, который постоялец унес с собой. В нем лежали
записные книжки, которые Хиллер отправил по почте — и получателем оказался я. Я
был мало знаком с Хиллером — примерно так же, как и другие предполагаемые
«друзья»; мы общались от случая к случаю на протяжении многих лет. Он приложил
к посылке письмо, в котором сообщил: то, что содержится в записных книжках,
связано с моими собственным интересами и наверняка окажется для меня полезным. Если
этого не случится — я должен был уничтожить заметки и никогда в дальнейшем их
не использовать. Он закончил письмо: «Я оказался в необычайном положении, которое,
мне кажется, очень опасно. Я собираюсь уехать за границу, как можно дальше, чтобы
проверить, смогу ли я освободиться. Я не думаю возвращаться в Англию или возобновлять
прежние разыскания».
Я получил от
него письмо прошлым летом. Он поселился в Алеппо, где ведет торговлю губкой и,
судя по его уверениям, чувствует себя совсем недурно. Он никогда не посвящал
меня в то, что случилось с ним в 1929 году; главным образом, я думаю, потому
что не знает, что на самом деле случилось. Отсюда фрагменты, отсюда пробелы и,
следовательно, грубые, оборванные линии в сюжете. Иногда мы имеем дело с
упрощенной реконструкцией в стиле современных историков. Например, вот случай
на площади в северной части Лондона, в котором принимали участие Хиллер и двое стариков.
Здесь все ясно; подобное могло произойти. У нас есть рассказ Хиллера, который
услышал врач, и странный путаный спор двух эксцентричных старичков, случайно
подслушанный в баре где-то в Барнсбэри. Но есть и
неясности. Взять хотя бы историю Хэмпола и его «Прогулок по Лондону»,
которая связана с историей таинственного посетителя Хиллера — а может, это просто
дурной сон. Нить обрывается, и мне приходится оставить ее оборванной.
Но не может
быть сомнений в том, что Хиллер стал жертвой очень странных и страшных фокусов
самого разного свойства. И здесь мы приходим к теории лакун. Иногда, как и в
Зеленом круге среди дюн, и на площади у Каледониан-Роуд, спутник Хиллера был
невидим для самого Хиллера, но его видели другие люди, по крайней мере,
некоторые. Позднее, накануне бегства, уродливого карлика не видел никто, кроме
Хиллера — насколько нам известно. В некоторых случаях сила, которая нарушала
покой этого человека, действовала как обычный полтергейст — она только
разрушала и уничтожала вещи. Здесь, однако, события развивались в определенной
последовательности, дающей ключ к разгадке; мы можем даже выдвинуть некую
теорию… Ибо несомненно, что полтергейст — если это не озорной ребенок, устраивающий
разные розыгрыши — всегда непроизволен и бессознателен. Он не управляет, не
контролирует, не определяет объем и направление передаваемой энергии, точно так
же как провод, по которому передается электрический ток.
Но что касается
происхождения явлений, с которым столкнулся Лоуренс Хиллер: думаю, это
позволяет внести некоторую ясность в проблему, связанную со странными
приключениями мистера Смита из Уимблдона, как я его назвал. Вспомните джентльмена,
который, воспользовавшись возможностью посетить любимый приморский город, обнаружил,
к своему ужасу и негодованию, что Зеленый круг, мирный приют среди песчаных дюн,
превратился в нечто вроде «Городка развлечений», в котором отвратительный шум
джазового оркестра тонет в скрежете и грохоте улиц, в котором низменное веселье
сочетается с грубой речью и хаосом толп. Газетная дискуссия, которую
спровоцировало письмо мистера Смита, очень быстро стала глупой и бессмысленной;
и никто, казалось, не заметил очень важного факта: секретарь городской
корпорации упомянутого курорта в своем ответе полностью опроверг историю
мистера Смита. Секретарь сообщил, что на дюнах не было никаких джаз-бэндов,
никаких толп и никакого шума. Он отрицал существование танцзалов, каруселей,
оркестров, теннисных кортов и всех тех развлекательных учреждений, о которых рассказывал
Смит. Клерк признал, что в поле на другом конце городка проводилась ярмарка, и
как будто намекнул, что Смит ошибся, повёл себя немного опрометчиво и в итоге
позабыл, где право и где лево. Но к тому времени участники дискуссии уже
сменили тему: от дюн Порта и Зеленого Круга они обратились к грубости кирпичных
скульптур и новому театру в Стратфорде-на-Эйвоне. Мистер Смит, по правде
сказать, не утратил интереса к досадному происшествию; он в негодовании
вернулся в Уэльс, а потом, крайне смущенный, отправился в родной Уимблдон. Все,
что он видел и слышал, в одно мгновенье исчезло без следа, как дворец Аладдина
из восточной сказки. Мы не знаем, как поступил Смит; но можно предположить, что
он находился примерно в том же состоянии, что и доктор Уильям Браун после «сеанса»
с Руди Шнайдером; хотя, разумеется, мистер Смит не мог выразить свое мнение с такой
ясностью, как человек науки.
Но здесь, в
Зеленом круге на берегу близ Порта, очевидно, кроется источник всех неприятных
происшествий, случившихся с Хиллером. И вновь нам приходится искать спасения в
теории пробелов и признавать свое невежество касательно природы и законов действия
тех сил, которые, по крайней мере на время, сосредоточились в этом месте. Мы не
можем определить, например, почему один человек поддался этому влиянию, а других
оно не коснулось. Смит, судя по всему, не был похож на человека, находившегося
в состоянии аффекта. Но вполне возможно, что он перенес тяжелый грипп за пару недель
до поездки на курорт; и слабость помешала ему сопротивляться, когда он
столкнулся с другим враждебным влиянием. В случае с Хиллером все еще проще. Он находился
на грани нервного срыва в Лондоне, как раз перед поездкой в Порт. Нет сомнения,
что ему, как и говорилось, пошел на пользу морской воздух, смена декораций и
новый образ жизни, который он на время принял. Тем не менее, он был
выздоравливающим, но не здоровым. Стены крепости были отремонтированы и укреплены;
но кажется, есть основания полагать, что не могли выдержать осаду. И вышло так,
что враг пошел в атаку — и она оказалась сокрушительной. Во всяком случае, случай
Хиллера необычен — но это мое мнение. Есть, несомненно, множество случаев,
связанных с враждебными человеку силами, привязанными к определенным местам;
эти места обычно получают название «домов с привидениями» или «лесов с привидениями»;
но сейчас я не могу припомнить ни единого случая, когда такие загадочные
безымянные силы преследовали человека на большом расстоянии от места их
постоянного обитания. Есть, к примеру, книга под названием «Приключение, или необычная
история, приключившаяся с мисс Энн Моберли и мисс Элеанор Ф. Журден в Версале»*.
Для них часы пошли назад; время прекратило свое обычное течение. Они покинули
двадцатый век и перенеслись в восемнадцатый. Они стали свидетельницами событий,
которые происходили в Версале, увидели французскую Революцию; окружавшие их деревья,
газоны, мосты были в точности как в Версале 1789 года. И убедительность отчета
о приключениях этих дам настолько велика, что я, подобно всем прочим читателям
этой книги, поверил, что все, изложенное в ней — чистая правда. Но стоит отметить:
едва дамы вышли за стены Версаля, все это волшебство перестало действовать. И
насколько мне известно, то же самое относится и к случаю, о котором я расскажу
далее — отчет о нем был помещен в номере «Лайт» от 23 мая 1931 года, и я
процитирую этот материал с любезного разрешения моего друга — мистера Дэвида
Гоу, редактора «Лайт». Статья называлась «Приключение в горах». Ее автором была
некая «Дж. С. П.», судя по всему, женщина ответственная и достойная доверия. Ее
история, как и история дам из Версаля, кажется абсолютно точной и убедительной.
«Примерно 20
июля 1929 года, во время восхождения на гору Нефин, мы столкнулись с неким курьезным
явлением.
Группа, которая
поднималась в горы в эти ясные июльские дни, состояла из шести человек, трех
женщин и трех мужчин; она из девушек повредила колено и не могла двигаться
дальше; она должна была вернуться после того, как мы сделаем остановку на ланч.
Восхождение
началось около 11:00. Через час мы остановились, чтобы устроить ланч. Затем мы
собирались подниматься дальше, а девушка, которая повредила колено, оправилась
обратно в гараж, где стояла наша машина, и стала дожидаться нашего возвращения.
Мы достигли вершины горы без четверти три и некоторое время провели там,
рассматривая окружающий пейзаж.
Мы начали
спускаться около трех, или чуть позже, вместе и поодиночке, мой муж, потом Ф.Х.,
Джеймс и я, а еще один мужчина шел чуть впереди нас. Вдруг Ф.Х. свернула и скрылась
за выступом горы. К слову сказать, она часто поднималась в горы в одиночку на
протяжении всего лета. Мы с Джеймсом продолжили путь, а затем повернулись друг
к другу и почти одновременно сказали: “С Ф.Х. что-то случилось!” Мы так были в
этом уверены, что позвали к себе двух других мужчин. Мы договорились, что они
должны вернуться наверх, туда, где ее видели в последний раз, и начать поиски, а
мне придется спуститься и подождать их в коттедже.
Я до сих пор не
понимаю, как такое возможно, но Ф.Х. не знает и не может представить, что с ней
могло случиться. Она может только сказать, что как будто впала в беспамятство,
и все время думала, будто продолжает идти рядом с нами. А на самом деле она шла
в противоположную сторону от нас. Она не могла понять, что ее внезапно “стукнуло”;
она говорила, что Время на мгновение исчезло, и какая-то страшная сила толкнула
ее прочь. Затем она поняла, что нас нет рядом, и услышала жалобные крики. Она
пошла на голос, рассчитывая кого-нибудь отыскать; подходя к ущелью, она
продолжала слышать голоса; затем кто-то подул в рог, но никого так и не было видно.
Затем ей показалось, что совсем рядом, чуть ниже, находится маленький человечек,
возможно, ребенок; она спустилась, пересекла еще одну впадину, но вновь никого
не обнаружила, хотя по-прежнему слышала голоса. Затем она поняла, что заблудилась,
и направилась к белой дороге, видневшейся внизу; она прошла около восьми миль до
полицейских казарме; именно там мы позднее ее и нашли.
Так вот,
расставшись с мужчинами, я спустилась вниз по склону. Преодолев половину
расстояния, я решила поискать Ф.Х. в нижней части горы. Я отправилась на
поиски; дважды я проваливалась по пояс в пещеры, скрытые зарослями вереска.
Потом я присела на месте — и сидела до тех пор, пока не услышала за спиной плач,
плач очень странный, как будто плакал потерявшийся ребенок, и очень отчетливый.
Осмотревшись по сторонам, я увидела вдалеке человека, который размахивал руками;
мне показалось, что это Джеймс. Я помахала ему в ответ, встала, преодолела пару
холмиков и снова осмотрелась в поисках Джеймса. Но там никого не было. Я снова
села и стала осматривать окрестности; и тут прямо напротив меня кто-то засмеялся.
Оглядевшись, я опять никого не заметила, потом чуть выше, на том же самом месте,
где я как будто видела Джеймса, кто-то вновь начал махать руками.
Поднявшись
еще раз, я начала карабкаться по склону в обратную сторону. Перебираясь через
маленький ручеек, я потеряла из виду неизвестного, а когда я выбралась на
берег, то снова не обнаружила никого. После этого я спустилась к коттеджу, надеясь
найти там девушку с поврежденным коленом; но люди, которые там жили, сказали,
что она не возвращалась. Немного времени спустя девушка пришла; она была очень
рассержена; по ее словам, что я несколько часов назад спустилась по склону и
жестами позвала ее, но не подождала. (Она ушла не слишком далеко, потому что
провалилась в болото, а дальше двигаться ей было тяжело. Очевидно, что я не подавала
ей никаких знаков).
Около
половины восьмого вечера вернулись все остальные, обессилевшие и без Ф.Х. С
Джеймсом приключилась странная история... Дважды он краем глаза замечал, что в него
летит дубинка. Он перепугался и отпрыгнул в сторону — но никакой дубинки не
оказалось. Нас по-прежнему беспокоило исчезновение Ф.Х. Я спросила мужчину из
коттеджа, что могло случиться на горе.
— Есть ли там
карьеры? — предположила я.
— Нет, — ответил
он.
— А
какие-нибудь дети?
— Нет, они все
в школе, — сказал он.
— Как насчет Маленьких
людей? — спросила я.
Он помрачнел
и отвернулся, сказав:
— Мы не
говорим об этом.
Мы сели в
машину, чтобы обыскать дороги у подножия горы, и в итоге наткнулись на Ф.Х.
возле полицейского участка».
И это приключение
закончилось у подножия горы. Неведомые силы не последовали за участниками восхождения,
как они последовали за Лоуренсом Хиллером. Между этими двумя случаями есть
немало общего; бросается в глаза незначительность тех проказ, которые
устраивают неведомые шутники. Есть в этом что-то банальное и даже детское:
женщина сбивается с дороги на горном склоне, мужчина пугается, поверив, будто
кто-то метнул в него дубинку. Другой банальный и детский поступок: подстроить
нападение разъяренного офицера и его туповатых приятелей. Столь же банальным и
детским кажется битье зеркал, посуды и мебели. Но какова бы ни была оборотная
сторона — и с внешней стороны, как я неоднократно замечал, проявления этой силы
ничтожны и бессмысленны. Явления, засвидетельствованные Обществом Психических Исследований,
чаще всего незначительны и бесцельны: мельник видит призрак фермера, своего случайного
знакомого — и больше ничего не происходит. Один из самых замечательных примеров
предсказания, объединенного с «ясновидением», содержится в книге Теодора
Бестермана о гадании с магическим кристаллом. Женщина, однажды утром разглядывавшая
через кристалл некий дом рядом с Солсбери, увидела леди Барнби (жену «Ради-всего-святого»
Барнби*), которая мыла руки в спальне с открытой дверью, в Фолкстоне, примерно
три с половиной часа спустя. Это самым удивительным образом подтвердил позднее
сэр Джозеф Барнби — он присутствовал при гадании с кристаллом. Я не сомневаюсь,
что эта история правдива; но дар пророчества следовало бы использовать для
решения более значительных проблем.
Но при всем
при том нерешенным остается основной вопрос: какие силы действовали на горе Нефин
и в Зеленом круге? Карлики или фэйри?
Я верю в то,
что ответа нет. Точнее, лучший ответ — тот, который дал человек из коттеджа: «Мы
не говорим об этом».
Перевод Юлии Бойковой
Комментариев нет:
Отправить комментарий