Колдун Келлори в долине Безмолвия

В антологии Роберта Хоскинса «Мечи против завтра» (Сигнет букс, 1970) появилась история о Келлори-Колдуне, «В долине Безмолвия», первый из рассказов о похождениях на планете Зефрондус. Именно с этого рассказа начался один из самых занятных сериалов Лина Картера, "Хроники Кайликса". А сам рассказ - занятная адаптация идея Е.П. Блаватской к требованиям жанра "меча-и-магии". Впервые на русском! 

В ДОЛИНЕ БЕЗМОЛВИЯ

Глава 1

Зелёные глаза

От ворот Великого Кхева дорога ведет на восток, в горы, по открытым травянистым равнинам Сарковии. Там она извивается и ползет, как пыльная серая змея, через предгорья, поднимаясь все выше и выше к Арульскому перевалу. Как раз там, на вершине перевала, Карталла лишилась сил и упала на колени на острые камни.

Весь день она бежала за косматыми, рогатыми конями своих похитителей. Вскоре после рассвета военный отряд фангодцев атаковал дюжину рыцарей ее отца, сопровождавших ее в пути. Уродливые маленькие люди в засаленных мехах прятались в высокой траве. Они вскочили на ноги, обрушив град острых стрел на изумленных рыцарей, и бросились на них с ревом, сметая одного за другим.

Карталла оказалась единственной, кого они пощадили. Причина очевидна: она была женщиной — молодой, свежей и красивой.

Они связали ее запястья кожаным ремешком и поскакали в сторону гор. Ей приходилось бежать в пыли, поднятой копытами коней. Если она падала, а она падала несколько раз, то должна была снова подниматься на ноги, однако она могла и не вставать – ее бы волочили по земле.

Жизнь дочери принца полна роскоши и радостей. Карталла никогда не знала усталости, за исключением слабого утомления после вечерней игры в мяч. Ровно, как и никогда не знала боли, за исключением небольшого дискомфорта или детской болезни, вскоре излеченной придворным врачом ее отца. Но теперь она познала такую боль и усталость, которую, как ей казалось, не может вынести плоть.

Ее легкие болели, словно охваченные огнем. Каждый вдох, который она делала сухими губами, становился настоящей агонией. Неистовая боль от тугих ремешков вокруг ее запястий вскоре перешла в онемение. Но в стопах и ногах — была боль, боль поистине немыслимая. Ее модные сапоги для верховой езды из ордовидской кожи привлекли внимание приземистого, злобного маленького предводителя фангодцев: поэтому он стащил их с ног девушки, оставив ее ступни голыми. Длинная дорога была неровной и горячей от испепеляющих лучей летнего солнца. А ее стройные маленькие ножки были мягкими и нежными. Быстро, очень быстро, они покрылись царапинами и синяками. Вскоре они уже оставляли в дорожной пыли влажный, красный след на дорожной пыли.

Но теперь, когда они подошли почти к гребню ущелья, Карталла была не в силах идти дальше. Она упала на колени, резко вскрикивая, когда ремешки жестоко врезались в ее опухшие запястья. Но фангодцы не останавливались. Они тащили ее в пыли, и тот, к чьей рогатой лошади она была привязана, повернулся и ухмыльнулся. Ее платье разорвалось, растрёпанное грязными фангодскими руками, когда воины обыскивали ее в поисках драгоценных камней. Теперь сквозь разрывы в длинной юбке сияли белизной ее голые ноги. Острые камни ранили ее бедра и колени. Грубая дорожная пыль обжигала ее нежные бока, оставляя на них царапины.

В изнеможении, мучениях и отчаянии, она взывала вслух к своему богу. Его имя было Чангламар. То был маленький морской бог, и ему редко поклонялись в эти темные дни. Но именно его Знак царствовал при ее рождении, и принц, ее отец, посвятил дочь этому божеству.

И она взывала из глубин безысходности. И не ждала ответа.

Но тут рогатая лошадь остановилась.

Девушка устало лежала в пыли, измазанная кровью, судорожно глотая воздух испачканными в пыли губами. Это было бесполезно: она не могла подняться; пусть они убьют ее прямо здесь. Или изнасилуют, или сделают с ней любые вещи, какие фангодские звери вытворяли с женщинами Сарковии, которые попадали к ним в плен. Но никто не подошел, чтобы поднять ее на ноги. Вместо этого она услышала, как впереди перешептываются воины. Она оторвала голову от дорожной пыли и вгляделась вперед.

Солнце почти зашло, и необъятный изгиб неба озарялся тусклым пунцовым огнем. На фоне темного пламени неба, прямо перед ними, на гребне перевала, стоял высокий человек.

Она не могла отчетливо его разглядеть, потому что свет был тусклым, и ее глаза слезились от пыли. Но человек оказался не фангодцем: роста в нем было более шести футов, он стоял неподвижно, высокий и худой, и прямой как копье. Его мускулистые конечности почти не прикрывала туника из гибкой черной кожи, затянутой на талии поясом из железных пластин.

Тяжелые железные полосы охватывали его правое запястье и предплечье. Мкжчина носил сапоги без шпор и огромный черный плащ, напоминающий крылья летучей мыши, развевался вокруг него на сильном ветру.

Мужчина стоял тихо и мрачно, осматривая их: девять сидящих на лошадях фангодских воинов, которые смотрели на него воинственно, но в то же время тревожно, и перебирали пальцами эфесы своих мечей; и беспомощная девушка с желтыми волосами, которая валялась в дорожной пыли и которая подняла к нему удивленные глаза, в которых выражалась безнадежная мольба. Некоторое время незнакомец не двигался и ничего не говорил: он стоял, опираясь на длинный, обитый железом посох из тяжелого черного дерева, рассматривая их странными глазами, горевшими на темном, гладко выбритом и невозмутимом лице.

Его глаза. Самая странная деталь, которую Карталла заметила в его облике. В королевстве ее отца, в Сарковии, у людей были голубые или серые глаза. Но эти глаза казались зелеными — холодные, горящие странным пламенем глаза. Они выделялись на темнокожем, тощем лице. Оно было жестким, это лицо, слишком суровым и мрачным, чтобы стать красивым. Длинный тонкий белый шрам изгибался и уходил вниз — от линии волос до черных, нахмуренных бровей. Девушка невольно вздрогнула, когда взгляд этих горящих зеленых глаз на мгновенье остановился на ней, прежде чем, поднявшись, устремиться в сторону встревоженных воинов.

А затем она увидела его руку. Его правую руку. Руку покрывала перчатка из черной кожи; но левая рука, которая сжимала черный Посох, оставалась обнаженной.

Затем Карталла заметила и еще одну странную вещь. Мужчины выглядел как суровый опасный воин, но он воином не был, потому что не носил меча — даже пустых ножен. И еще — теперь, когда она задумалась об этом — его густые черные волосы не были заплетены в косу, как у воина. Нет, они свободно развевались вокруг его худого лица, и спутанные пряди шевелились при прикосновении ветра, который неожиданно стал очень холодным.

Мужчина неясно вырисовывался, как призрак, на фоне темного пламени неба. Всего лишь одинокий человек, без оружия; но было в нем что-то такое, что удерживало фангодцев. Они тревожно перешептывались между собой, бросали, щурясь, в его сторону наполовину испуганные, наполовину вызывающие взгляды. Любого другого человека, стоящего у них на пути, они затоптали бы, вопя и размахивая изогнутыми клинками. С этим человеком… они не хотели бы сталкиваться. Все это было очень любопытно.

Даже немного пугало.

Глава 2

Чёрный Волк

Кугал, атаман фангодского военного отряда, почувствовал, что его доверие к нему исчезло, стоило ему заколебаться при виде мрачного смуглого человеака, который преградил отряду путь. Кугал натянул вожжи своей рогатой лошади и потянул из ножен изогнутый меч.

— Кто ты, человек? — резко потребовал он, позволив незнакомцу увидеть обнаженную сталь.

— Я — Келлори, — ответил тот низким голосом. И добавил: — Отпустите девушку.

— Ха! — выкрикнул Кугал, ухмыляясь. — Один человек — без стали — и ты отдаешь приказы фангодцам! — Он рассмеялся, тонкие губы изогнулись, приоткрыв выцветшие клыки. Затем, вспомнив о своей орде, вожак повел себе иначе. Он зарычал, злобно зашипел — и тут его узкие прищуренные глаза стали холодными и словно источали яд.

— Я вырежу твои кишки этим, — он сплюнул, снова показывая Келлори меч, — и заставлю тебя их съесть!

Келлори не шевельнулся. Его зеленые глаза оставались ледяными, а его голос звучал не громче шепота:

— Освободите девушку и ступайте своей дорогой, фангодцы. Иначе вы будете стоять на коленях у ног Пнома в Царстве Теней, прежде чем мир состарится на час.

Это было не хвастовство, даже не угроза. В его словах звучал тихий звон уверенности. Это было обещание.

Кугал поморщился, снова сплюнул и заставил своего лохматого коня приподняться на дыбы. Он должен был издать боевой клич и задавить высокого мужчину. Но почему-то он этого не сделал. И даже не попытался.

— Ты сарковианец? — спросил вожак.

Келлори покачал головой, спутанные пряди волос взметнулись.

— Я человек с Севера, — бесстрастно сказал он.

— Варвар?

Глаза Келлори вспыхнули от старых воспоминаний.

— Мой народ – бывшее племя Черного Волка, — тихо сказал он. — Фангодская орда забила всех до последнего младенца десять лет тому назад. Я никогда не забуду лицо их главаря, Мнара.

Кугал снова ухмыльнулся.

— Принц Мнар? Теперь он правит всеми фангодцами. Он сразил Черных Волков Тедрика Железная Грива: скоро вся Сарковия падет под сталью фангодцев, как эта девчонка. Город Кхев захлебнется кровью сарковианцев. Мы убиваем всех — всех!

Его сальное, смуглое лицо потемнело при мысли о приближающейся битве. Кугал больше не боялся угрюмого лица и горящих колдовских глаз высокого мужчины. Внезапно, без малейшего предупреждения, он направил рогатую лошадь вперед и замахнулся саблей прямо в лицо Келлори; сталь сверкнула в свете заходящего солнца.

Вспыхнула молния!

Ослепительное сверкающее пламя невыносимого сине-белого света метнулось от черного деревянного Посоха в руке Келлори. Искра молнии коснулась изогнутого меча, направленного в лицо темнолицему человеку. Во все стороны брызнули капли расплавленного металла, и сабля вылетела из руки Кугала. Он погиб от удара молнии, прежде чем успел закричать, сполз под копыта своей лошади, которая брыкалась и подскакивала, чувствуя близость темного человека; потом конь бросился назад, натолкнулся на восьмерых других фангодских воинов, сбивая их и запутывая. Дергая поводья, хватаясь за эфесы мечей, вопя и плюясь от ярости и удивления, те понеслись кренились к краю перевала. Одна вспышка за другой озаряла темную дорогу; молнии слетали с черного Посоха, когда Келлори сбросил фангодцев.

Все закончилось почти тотчас же, не успев начаться. Девять скрюченных трупов лежали, свернувшись на грубом камне. Свежий вечерний воздух пропитался смрадом горелой человеческой плоти, и странный металлический аромат озона повис на ветру.

Келлори подошел туда, где лежала, замерев, Карталла, и перерезал ее оковы. Она смотрела на него снизу-вверх, ее бледное, испачканное пылью лицо побелело от пережитого потрясения, ее огромные глаза были наполнены недоверием.

— Ты волшебник…или воин? — быстро прошептала она.

— И то и другое, — сказал Келлори, помогая ей подняться на ноги. При этом он использовал только левую руку, упираясь черным Посохом в скалистую стену ущелья. Его правая рука, облаченная в перчатку из черной кожи, была неподвижной и застывшей.

— Сможешь идти или мне тебя понести? — пробурчал он.

— Куда?

Он кивнул в сторону.

— Между уступов скалы есть пещера. Я разведу огонь. Ночь сомкнется над нами совсем скоро, а это Холмы-Где-Обитают-Гулы. Пошли — позволь мне помочь тебе.

И тогда ожили сильные ветры, и разогнали толстые перистые облака, и явили миру большой яркий огонь золотого заката.

Глава 3

Моё имя — Месть!

Когда Карталла проснулась на следующее утро, она была в пещере одна. Костер прогорел ночью, и осталась лишь холодная зола, но девушка спала в тепле, в мехах, которые ей дал спаситель. Чуть заметно вздрогнув, девушка вспомнила, каким странным способом Келлори разжег огонь. Он просто положил свою левую руку на кучку хвороста — левую руку, на среднем пальце которой было маленькое железное кольцо, а на кольце выгравированы глифы на языке, которого она никогда не видела — и произнес Слово. И огонь вспыхнул! Это было поразительно. Она тщетно раздумывала, потягиваясь и зевая под теплыми мехами, почему он не использовал свой ужасный черный Посох — свою «взрывную волшебную палочку», как он говорил. Если он смог расплавить меч фангодского атамана, словно в него ударила молния, то наверняка мог поджечь и ветки. Но, возможно, слишком много огня — хуже, чем вообще ничего; возможно, молнии из Посоха нельзя контролировать; и если он окажется настолько глуп и воспользуется Посохом, пещера может просто обрушиться. Девушка снова вздрогнула. Каким он был странным, мрачным человеком!

Наконец она проснулась и поднялась. У мужчин и женщин Сарковии был обычай спать голыми, но Карталла уснула в рваных остатках своего платья, поскольку не хотела обнажаться перед Келлори. Она ожидала, что ее изнасилуют и убьют фангодские войнами, захватившие девушку в плен во время путешествия; избежав их похоти, она не хотела рисковать своей непорочностью, искушая зрелость странного молчаливого мужчины, ставшего ее спасителем. Он был не из Сарковии; он даже не был воином, или, по крайней мере, не носил воинской прически. Женщин Сарковии учат презирать прикосновение чужеземных мужчин — даже женщин, которым, подобно ей, дочери принца, скорее всего, придется выходить замуж за чужеземных принцев. В любом случае, ей не нравился Келлори. Она привыкла к галантным, смеющимся молодым рыцарям и дворянам Великого Кхева: с их свежими, прекрасными лицами, яркими голубыми глазами и золотыми волосами. Этот Черный Волк — какое подходящее имя! — был слишком суров и мрачен, слишком темен, холоден и жесток на ее вкус. Она почувствовала, как по телу пробежала приятная дрожь при мысли о сильных твердых руках, касавшихся кожи — и об этой правой руке, одетой в черную перчатку и бесполезной.

Мысли о Келлори заставили Карталлу задуматься о том, где же он. Ибо его не было в маленькой пещере, а черный плащ, на котором он пролежал всю ночь рядом с ней, исчез. Конечно же, он ее не покинул! Нет, сегодня он собирался отвести ее назад ко двору ее отца — или, по крайней мере, она ожидала этого.

Она обнаружила его сидящим снаружи, у входа в пещеру; Келлори смотрел вниз, на тусклые равнины, скрытые утренним туманом. Посох лежал рядом с ним. Мужчина охватил руками колени, положив на них подбородок и задумчиво рассматривая земли Сарковии, тянущиеся на восток.

— Я боялась, что ты мог уйти, и оставить меня, — сказала она, когда стало очевидно, что он не заметил ее присутствия. Келлори что-то буркнул. Но не обернулся, чтобы поприветствовать ее, и не поднялся со своего места.

Она нерешительно вздохнула. Затем, после пары минут молчания, девушка подошла и неуклюже села рядом с тем местом, где присел он.

— Где Великий Кхев?— спросила она через некоторое время, скорее для того, чтобы нарушить тишину и завязать разговор, нежели чтобы получить ответ.

Келлори поднял руку, скрытую перчаткой.

— Там, — проворчал он.

— Мой отец удивится, когда я вернусь домой, — сказала она. – Он, наверное, думает, что я сейчас уже на полпути в Айджан.

— А зачем ты направляешься в Айджан? — спросил Келлори. — Мы говорили прошлой ночью, но очень мало; ты была такой усталой.

Она подняла руки и попыталась привести в порядок светлые волосы.

— Я помолвлена с принцем Айджана, — равнодушно сказала она, — а вчера был мой семнадцатый день рождения. Поскольку теперь я совершеннолетняя, мой отец, принц Валемир, отправил меня ко двору будущего мужа, принца Шио. О, мой отец будет взбешен, когда услышит, как фангодцы напали на наш отряд едва не в часе езды от городских ворот! Никогда, насколько я знаю, фангодцы не отваживались нападать так близко к Кхеву. Они становятся смелее. Пришло время рыцарям Валемира преподать им урок.

Его изумрудные глаза не отрывались от покрытой туманами земли.

Он кивнул в сторону равнин Сарковии; спутанные пряди волос зашевелились.

— Не Валемир, а Страх правит этими землями, — сказал Келлори.

Она подняла голову и с удивлением посмотрела на собеседника. Через мгновение он продолжил:

— Настало время Валемиру и всем Семи Принцам Сарковии признать истину, — сказал он. — В течение ста лет фангодцы наступали с севера. Поначалу они приходили небольшими военными отрядами и едва отваживались заходить южнее реки Ульгот. Затем отряды становились все больше и больше отрядами. Затем некоторые из них остались здесь и начали строить свои деревянные менгли. Они поселились далеко от Семи Городов, и никому не было до них дела: равнины Сарковии – обширны, и места хватит для всех — или так думали принцы. Глупцы!

Гнев быстро вспыхнул в широких голубых глазах Карталлы. Она чуть заметно подняла голову, яркие волосы вспыхнули в лучах солнца.

— Почему «глупцы»? — спросила она.

— Потому что они путают то, что хотят считать правдой, с тем, что происходит на самом деле, — резко ответил он. — Фангодцы пришли, чтобы остаться. А они — только передовой отряд. Последуют еще миллионы, и большие каменные города один за другим падут перед ними, если сейчас один из принцев не выступит против них.

От гнева на ее щеках выступили красные пятна.

— Конечно, ты мудрее Владык Сарковии! — саркастически заметила девушка. Келлори обратил на нее холодный взгляд. Но в его голосе не было никаких следов гнева.

— Послушай, девочка. Я родился по ту сторону этих гор, которые ты видишь на севере, гор, которые вздымаются огромной пурпурной стеной. Я родился в земле, которую вы, городские жители, презрительно именуете Варварией. Что ж, за сто лет до того, как первые фангодские отряды начали просачиваться через горы в Сарковию, они подобным же способом пробрались на мою родину: сперва отдельными отрядами, а затем целыми племенами. Они спустились с самого дальнего севера, из Заброшенных Земель. И они пришли, чтобы остаться. Сначала они построили свои обнесенные частоколом лагеря, свои менгли. Затем они решили завладеть городом…

— В Варварии есть города? — почти издевательски спросила. И снова этот мерзкий, холодный, суровый мужчина не попался на удочку.

— На севере были города, когда вся эта земля была пустынной равниной, — мрачно сказал он. — Конечно, ты слышала о Иллирионе, Городе Великих Королей?

Она немного смутилась.

— Да…конечно! Я совсем забыла, что Потерянный Иллирион — северный город… но это было задолго до того, как Варвария стала… Варварией!

Он не обратил внимания на слова девушки.

— Город, который они захватили, называли Амирисом, Белым Городом. Он был славен своими поэтами и философами. Старые статуи из слоновой кости парили в пурпурных тенях длинных аркад Амириса, и великий Театр, где некогда впервые представили пьесы Кесириона и Скофера, мог вмещать десять тысяч горожан. Фангодцы обратили Белый Город в красный, залив его кровью убитых. Они разбили на куски статуи из слоновой кости; они сожгли и превратили в руины Золотой Дом; большой амфитеатр они использовали в качестве арены и выставляли легионы сдавшихся и пленных против людей-драконов и теладаров, пойманных на черных берегах Кинелларианского моря. Ни одного мужчины, женщины или ребенка не осталось в живых в Амирисе, когда фангодцы закончили свое кровавое дело. И то же самое произойдет и в Сарковии.

Девушка ничего не сказала. Келлори заметил, что кровь отхлынула от ее лица.

Он продолжил.

— Мы сражались с ними. В течение шести лет мы боролись. Но к тому времени стало слишком поздно. Сражаться следовало тогда, когда их было совсем немного, и они были разобщены. Благодаря нашему тщеславию и глупости девяносто тысяч воинов Фангодской Орды проникли в нашу страну. И они сокрушили нас. Город за городом, замок за замком, племя за племенем. Мой народ стал племенем полуголых дикарей, когда я родился: но отец моего отца был Верховным Королем Иллириона. Возможно, ты слышала о нем, если уделяла какое-нибудь внимание словам наставников: Ниодроникус, седьмой носитель этого имени.

— Славный Ниодроникус? – чуть слышно прошептала она. Он кивнул, а его взгляд был холоден и мрачен.

— Даже когда мы превратились в дикарей, они не позволили нам жить в землях, которые некогда принадлежали нам и которые теперь стали их собственностью, — продолжил Келлори. – Они бросали в грязь одно племя за другим. Они размножались, как крысы в сточных канавах: к тому времени их было сто сорок тысяч. Мои люди, народ Черного Волка, были последними обреченными на гибель. Мой отец привел нас в холмы на краю гор. Нас трудно было найти, и еще труднее с нами сражаться. Но они отыскали нас, и они сразились с нами. Они не испытывают никакого почтения к жизни. Они готовы отдать жизни сотен воинов, чтобы погубить одного человека — из твоего народа или моего. В конце концов, они перебили всех нас. Моих братьев они насадили на пики, а тех, которые были еще слишком молоды, чтобы ходить, бросили в пыточные костры. С моего отца они содрали кожу прямо у меня на глазах, прежде чем сожгли его заживо. Мою мать…

Губы Келлори сжались и побелели. Принцесса не осмелилась встретиться с ним взглядом: испепеляющее пламя в его глазах было поистине нечеловеческим. И она прокляла свою несдержанность, свой острый язык, с которого срывались насмешки и злые слова.

Келлори продолжил, понизив голос.

— Выжил только я. Фангодцы оставили меня в живых. Это была прихоть военачальника, Мнара: того, кто теперь стал их правителем. Я помню, как он сидел на своем черном жеребце, и свет от пламени костров отражался от полированной стали его покрытого шипами шлема; и он, ухмыляясь, смотрел на последнего потомка древних королей — голого, испуганного десятилетнего мальчика, связанного и беспомощного, лежавшего в пыли. «Оставьте этого в живых», — засмеялся он — я не забуду этот смех до последнего своего часа — «оставьте его в живых, чтобы помнил нашу доброту». Доброту! – Келлори сплюнул, как будто слово было мерзким на вкус.

— Что… случилось потом? — спросила девушка еле слышным шепотом.

— Они вернули мне свободу, — прорычал он. — Но сначала они держали мою руку — мою правую руку — руку, в которой я держал меч — в огне, пока она не стала черной и мертвой. Все для того, чтобы я никогда не смог поднять против них меч, сказали они. Это было пламя костра, в котором умирал мой отец. Он был еще жив. Он посмотрел на меня сверху вниз, с кола и выдохнул одно слово: живи! Он говорил на Старом Языке, так что свиньи не смогли понять. Боль в моей руке была невообразимой. Я никогда не знал такой боли. Но я помню гнев и ярость в его глазах, и печаль, и гордость. И я прошептал одно слово, чтобы он смог услышать его, когда умер. Я сказал кел-лор-ри. Это Старый Язык, и это означает: Я отомщу.

— Твое имя…

Он покачал головой, спутанные пряди волос окружали его тонкий подбородок.

— Тогда у меня было другое имя. Древнее и гордое имя: когда-то его носили короли. Но теперь мое имя – Месть.

Он обратил свой холодный, задумчивый взгляд на девушку, которая сидела, бледная и молчаливая, рядом с ним на скальном выступе, откуда открывался вид на равнины Сарковии.

— И теперь ты знаешь, почему я не могу тратить время на, чтобы доставить тебя обратно в Кхев. Я следил с самого рассвета. Внизу, на тех равнинах, между этим местом и городом расположилось три сотни воинов Орды. Моя Сила недостаточно велика, чтобы мы вдвоем смогли пробиться — пока. Но вскоре я буду достаточно силен, да, достаточно могущественен, и смогу добраться до Города Ужаса и свергнуть Черного Мнара с его высокого трона и отправить его грязную душу вниз — визжать и биться на раскаленных камнях ада, где ей самое место! Скоро — теперь уже очень скоро, если мой бог пребудет со мной — я стану величайшим чародеем, которого видел этот мир, со времен великих дней древних…

— Что ты имеешь в виду?

— С этой бесполезной рукой я не мог стать воином. Поэтому я стал волшебником — Колдуном, воином и волшебником в одном лице. Старый Фаздалиом, Зеленый Чародей, был моим учителем. Я пришел к нему голым, изувеченным дикарем. Он обучил меня Девяти Искусствам, и таким образом я вошел в Братство Тьмы.

Карталла слышала о Братстве Тьмы, древнем всемирном сообществе чародеев. Велика была их сила и их мастерство в Невидимом Мире, который лежит за пределами мира живых, но она также слышала, что принятые в Братство Тьмы давали ужасные клятвы, что никогда не воспользуются своей невероятной силой для того, чтобы изменить поток мировой истории. Она так и сказала, и Келлори кивнул.

— Правда. Но моя нужда – велика. Я пойду войной против фангодской грязи, и я растопчу их своим каблуком. Если я не могу сделать это Мечом, то сделаю это Посохом! И пусть боги потом творят с моей несчастной душой все, что пожелают.

Его голос был хриплым, таким же жестким и сухим, как крошащиеся пустынные скалы под палящим небом пустыни.

И уже не в первый раз в тот день Карталла почувствовала, что дрожит, чувствуя холодное мрачное присутствие этого темного и страшного человека.

Глава 4

Путь к Чёрной реке

Солнце поднялось уже высоко, когда Келлори свернул в сторону, чтобы спешиться и немного отдохнуть. Они скакали все утро на небольших мохнатых рогатых лошадях, которых Келлори захватил на перевале. Это были лошади фангодского военного отряда, от которого он спас Карталлу накануне вечером: но фангодцам больше не придется на них ездить.

Когда они тронулись в путь, Келлори рассказал, куда направлялся. Когда-то (сказал он), давным-давно, жил некий могучий маг по имени Яохим. «Властелин Теней» — вот что значило его имя на Старом Языке, ибо он один владел мастерством тайного искусства. Это искусство он когда-то использовал против Морских Дьяволов, когда они с грохотом спустились по реке Турисан, чтобы грабить, разорять и сжигать.

Карталла что-то смутно припомнила о Морских Дьяволах. То были дикие, свирепые и кровожадные корсары, которые наводнили Сотню Островов, что находились за много лиг от берегов Сарковии, посреди огромного зеленого моря. Тощие черные галеры Морских Дьяволов проскользнули под покровом ночи по глубокой, но узкой реке, и рассвет застал их у стен Горовода, первого и старейшего из Семи Городов. Их были тысячи; дикие корсары взяли город штурмом. Но Амрик, принц Горовода, бежал тайным путем и с небольшой группой последователей семь ночей и семь дней мчался по равнинам Сарковии, предостерегая своих братьев-принцев, что Морские Дьяволы высадились с огромной силой и поклялись снести Семь Городов один за другим.

К югу от Великого Кхева тянется Черная река, словно вялый поток смолы, текущий из южных отрогов гор. И где-то там, за Черной Рекой, обитал Яохим — Властелин Теней. Великий маг не был другом принцам Сарковии, но он хорошо знал, что если города падут, то всем живущим на этой земле будет угрожать смертельная опасность — даже магу.

И потому маг отправился в путь вместе с воинами Амрика, чтобы завоевать Горовод. Запершись в городе, окруженном каменными стенами, дьявольские пираты с Сотни Островов пировали, упивались красным вином, пытали и насиловали, не ведая, что час их Гибели близится. И в ту ночь, когда зашли три луны, Яохим явил великое могущество темной магии. Ни один человек не знает, что он сделал и что последовало за его заклинанием, но с рассветом ужасный вид открылся взглядам принца Амрика и его людей.

Шесть тысяч корсаров напивались и пели внутри стен Горовода при заходе солнца. На рассвете в разрушенных залах плакали и смеялись шесть тысяч безумцев.

И не дожидаясь благодарностей и платы, Властелин Теней ускакал обратно в свою башню за Черной Рекой и исчез из памяти людей.

Но Келлори запомнил.

Он решил, что магия, достаточно могущественная, чтобы одолеть многие тысячи диких пиратов с Островов, также может сразить и бесчисленных воинов Фангодской Орды.

Поэтому Келлори направлялся к башне мага или к тому, что от нее осталось. Ибо среди развалин башни (как говорил его наставник и учитель) до сих пор хранился Гримуар Яохима, Книга Теней, в которой сокрыта тайна этой могущественной магии.

И Келлори найдет его или умрет.

Было что-то величественное и героическое в этих поисках: один-единственный человек пытался раскрыть тайну, которая могла уничтожить бесчисленных отвратительных паразитов, которые подвергали опасности весь мир. Карталла чувствовала нервную дрожь: то была подходящая тема для великих песен. Победит Келлори-Колдун или проиграет, но когда-нибудь барды споют о его долгих поисках, которые теперь подходили к концу.

…Но если он проиграет фангодцы не оставят в живых ни бардов, которые могли бы спеть, ни сарковианцев, которые могли бы слушать эти песни.

Карталла больше не возражала против того, что Келлори не станет сходить со своего пути, чтобы вернуть ее в город, к отцу. Поначалу, услышав, что она должна поехать с ним или бороться за жизнь в одиночку, она разгневалась и раскричалась. Но Келлори равнодушно отнесся и к ее рыданиям, и к ее угрозам. Для него все было очень просто: они не могли пробиться мимо военных отрядов, которые теперь наводнили дорогу между перевалом и Великим Кхевом. Изменить маршрут и двинуться на юг — единственный безопасный выход. А на юге находилась цель его поисков, более значительная и важная, нежели возвращение заблудившейся девушки к отцовскому очагу, и неважно, была эта девушка принцессой или нет.

И поскольку им в любом случае следовало двигаться на юг, почему бы не закончить поиски и не найти Книгу Теней, прежде чем ехать к воротам Кхева? Все казалось так просто…

И говоря по чести, девушка начала в глубине души сочувствовать этому замыслу. Как славно было бы приехать в Кхев, даровав миру спасение! Как счастлив был бы ее отец, как бы он ей гордился! Она хорошо его знала: добрый человек, но не слишком сильный. Его земле угрожала опасность от бесчисленных фангодцев, орды которых собирались на равнинах. И он хорошо это знал и не мог не тревожиться. Но городов в Сарковии до сих пор было немного. Люди недавно появились на этих равнинах: всего пять столетий назад Ралдомар Могучий привел в Сарковию народы из потерянных королевств юга, давным-давно захваченных Призрачными Легионами, освобождёнными во время Войны Волшебников прошлого века, когда Золотой Город пал под натиском Колдунов. И до сих пор воинов Сарковии было слишком мало, чтобы сразиться с фангодцами — даже если Семь Принцев убедятся в том, что опасность постоянно возрастает.

И когда они обедали сушеным мясом из свертка, который вез собой Келлори, и черным вином Крайфакса, девушка погружалась в размышления. Она мечтала о славе, которая ожидает ее, когда они с Келлори и Книгой появятся под мрачными зубчатыми стенами Великого Кхева, чтобы повести рыцарей Сарковии к величественной победе над свирепыми маленькими злодеями из Орды.

Они сели на коней и поехали дальше.

При свете звезд они пересекли Черную Реку, воспользовавшись древним бродом. С восходом Диостриона, Изумрудной Луны, они разбили лагерь. В ту ночь они уснули на краю Долины Волшебника.

Глава 5

Ползучая слизь

Когда наступил рассвет, пробравшийся наверх, на край мира, и заливший все бледным золотым сиянием, Карталла спустилась к берегу Черной Реки, не потрудившись разбудить своего спутника. Она перепачкалась в пыли за время путешествия, а от тела ее исходил кислый запах пота. Ей нужно искупаться – неважно, насколько черна в реке вода, по крайней мере, она будет мокрой. Под прикрытием густых ветвей папоротников она сняла платье, которое к этому времени превратилось в настоящие лохмотья. Она в отчаянииосмотрела одежду. Ее следовало выстирать как можно лучше — но потом. Сначала — купание. Тем не менее Карталла не смогла устоять и оборвала остатки подола: ниже бедер платье превратилось в клочья, которые мешали девушке идти. Поэтому она разорвала запачканную ткань и изготовила из оставшейся части платья коротенькое, но лучше приспособленное для путешествий одеяние. Затем, искренне вздохнув от удовольствия, Карталла раздвинула камыши и скользнула в холодную, текучую, черную как смоль воду.

Какое-то время она дрейфовала, лениво шевеля руками и ногами, блаженно наслаждаясь прикосновением холодной воды. Эта река была невероятно странной: черны как чернила были ее воды, и никто не знал почему, хотя некоторые говорили, что она текла из Царства Теней, расположенного на дне мира, из того края, куда ушли тени мертвецов, которых не приняли в верхнем мире, в мире богов…

А потом холодная рука обхватила лодыжку девушки — и она закричала!

Другая рука сомкнулась на ее левом запястье, и длинная скользкая конечность или щупальце — на ощупь это напоминало змею — обвилось вокруг по талии. Карталла обезумела от ужаса и кричала снова и снова, неистово брыкаясь и вертясь в отчаянных попытках освободиться из объятий неизвестного существа, скрытого под черными водами. Но оно вцепилось в девушку с удивительной силой и когда, напрягая все мускулы, девушка подняла левую руку над поверхностью, она увидела, задрожав ужаса, что тело обвивала веревка из подвижной слизи!

Она напоминала отвратительный сероватый студень, и была прозрачной, потому что сквозь нее проникал свет, хотя и тусклый. Само прикосновение склизкого существа к плоти казалось омерзительным, и Карталла сопротивлялась, собрав все силы своего молодого тела.

К счастью, она зашла не очень далеко в Черную Реку. Ее ноги все еще касались дна, и используя точку опоры, ей как-то удалось подобраться ближе к берегу, так что девушка наполовину выбралась из воды. Посмотрев вниз, она увидела, задыхаясь от отвращения, то существо, которое вцепилось в нее мертвой хваткой.

Перед ней предстала гигантская масса дрожащей, жирной слизи. У этого существа не было ни конечностей, ни головы, ни глаз. Каким-то образом оно могло изменять форму, и три длинных конечности из плотного студня, похожие на щупальца, петлями обвились вокруг Карталлы. Как раз в этот момент на блестящей, гладкой поверхности слизистого существа появились выпуклости. Они поначалу обрисовывались неясно, затем проросли и вытянулись еще дальше, словно извивающиеся щупальца. Она знала, что эти выпуклости вырастут еще больше и станут сильнее; они опутают ее и утащат вниз, на дно Черной реки, навстречу ужасной смерти.

Внезапно появился Келлори.

Крики девушки разбудили его, и он, услышав ее зов, вскочил на ноги так быстро, что не подумал захватить свою «взрывную палочку». Теперь, когда он увидел желеобразное существо, уже наполовину опутавшее голую, сопротивляющуюся девушку, в нем пробудилась дикая, черная ярость.

Он возвел руки к утреннему небу и прокричал громким голосом:

— Убирайся назад, шиоггуа! Убирайся назад. Я Колдун Тайного Пламени. Мой круг – девятый. Моя сфера – Сфера Тьмы; мой бог – Аззамангадир, Властелин Тайн. Ты-не-можешь-забрать-девушку!

Карталле показалось, что у дрожащей слизистой массы есть уши и она может слышать эти слова. Она — заколебалась. Она — выждала. И девушке представилось, что Келлори стал намного сильнее, чем раньше: Мощь окутала его, как огромная мантия, в которую он при желании драпироваться.

Но слизистое чудовище не подчинилось. Оно не отступило. Увидев это, Келлори набрал воздуха в легкие и воззвал к глубочайшим безднам — тайным источникам силы, покой которых мало кто из смертных нарушал. Глубокого внутри сокрыта существующая в каждом человеке Мощь, которая связывает людей с невидимым лабиринтом сил, и там же явлены элементы, которые составляют Плерому — Совокупность, Всё, Целое, Вселенную Пространства и Времени. Келлори теперь призвал эту Мощь: немногие люди осмеливаются пробуждать ее; но он осмелился.

Карталле показалось, что его лицо и фигура потемнели, став совершенно черными. На фоне этой черноте горели, как изумрудные солнца, невыносимо яркие зеленые глаза. Небо над ним потемнело, хотя стоял светлый день. Казалось, Келлори становится выше — еще выше — выше человеческого роста. Подобно башне непроницаемой тьмы, он вознесся к небесам, и его глаза напоминали огромные окна, отверстые в кипящее пламя ада.

— Убирайся назад, шиоггуа! Это женщина моя! Ты не можешь забрать ее для своего мерзкого удовольствия. Мне что, призвать Бесконечных — Стражей Равновесия? Я называю Имя АССАТИАЙОКККУНКВАНДАР! ЗАОТ! ФУОЛ ЛУМНИВВУР! Убирайся назад, Тварь, пока я не поразил тебя Тайным Пламенем!

В кромешной ночи, сомкнувшейся над ними, ударил гром, и адское пламя молнии, никогда не виданной человеком, подбиралось к краям клубящихся черных облаков.

Но внезапно существо исчезло. Слизь скользнула обратно в глубины Черной Реки, и Карталла освободилась.

Внезапно она поняла, что не одета и что взгляд Келлори прикован к ней. Карталла согнула руку, прикрывая свою пышную юную грудь, и заслонила свое лоно ладонью другой руки, в извечной позе застигнутой врасплох женщины.

Но Келлори — теперь уже не заоблачно высокий и ужасный — больше не смотрел на нее. Его темное, худое лицо было бледным и искаженным, и оно блестело от пота. Он внезапно стал усталым и, казалось, вот-вот упадет. И в самом деле, он пошатнулся и едва не рухнул на колени.

Позабыв о своей застенчивости, Карталла вышла из воды и схватила его за руку.

— Что-то не так? Тебе больно? — воскликнула она. Он пытался говорить, но не мог; затем неожиданно Карталла ощутила вес его тела и поняла, что Келлори в обморок. Неужели магия так сильно подействовала на него? Шатаясь под тяжким грузом, девушка наполовину перенесла, наполовину дотащила Келлори обратно в лагерь. Ей хотелось узнать побольше о магии и о приемах магов.

Несколько глотков вина привели Келлори в чувство, хотя его лицо оставалось бледным и искаженным. Зеленые глаза были странно бесцветными, пустыми и утратившими привычную яркость – Карталла увидела это, когда ее спутник поднял голову, поблагодарив девушку долгим взглядом. Она тревожно улыбнулась в ответ: принцесса не удосужилась подобрать свое платье и закутала свое мокрое тело в длинный черный колдовской плащ Келлори.

— Со мной все будет в порядке, — хрипло сказал он.

— Что это было — это существо? — спросила Карталла с гримасой отвращения.

— Шиоггуа… Демон – Страж, вызванный из Водной Стихии. Старый Яохим оставил свою землю… под защитой.

Она вздрогнула, возможно, от утреннего ветерка, который скользнул под плащ и коснулся ее мокрого тела, а возможно, от воспоминания о страшном объятии.

— Это было…ужасно!

Он слабо кивнул. Затем слабая тень улыбки искривила его суровые губы.

— Теперь ты не станешь купаться в Черной Реке, — сказал он.

Глава 6

Долина Безмолвия

Утром они достигли башни волшебника. Немного отдыха и немного вина и еды — и силы Келлори, или большая их часть, восстановились. Только он знал, насколько ужасно истощены запасы Мощи после борьбы с шиоггуа. Он страшился следующего противника, потому что, несомненно, Властелин Теней оставил в своих владениях не одного Стража.

Но — и это было очень странно — они более не столкнулись ни с чем сверхъестественным. Келлори находил такое развитие событий в высшей степени тревожным. Конечно, Стихия Воздуха должна следить за сокровищами Яохима. Или их стережет самый ужасный из демонов, Демон Земли, наделенной силой железа и минералов, сокрытой в его огромных, деформированных конечностях. Но никакое другое Существо не напало на них, и они пошли вперед навстречу утру.

Долина была тихой и сумрачной, потому что полуденное сияние осталось высоко вверху. Большие деревья заслоняли дорогу от солнца, но птицы не пели в их ветвях, и листья не шелестели на ветру. На долину волшебника как будто наложили Заклятие Безмолвия. Келлори это совсем не нравилось.

Возможно (думал он), сила, вызванная, когда он явил всю свою Мощь и призвал То, что нелегко призывать — эта сила заставила других Стражей скрыться. Жители Невидимого Мира наделены иными чувствами, отличными от девяти известных ему. Освобождение Мощи, подобное тому, которое совершил он, нарушает равновесие Другого Мира, и темные создания, находящиеся далеко от места призыва, узнают обо всем: так от камня, брошенного в пруд, расходится рябь к дальним берегам озера. Возможно, в этом и состоял ответ.

Возможно…

А затем перед ними предстала башня Яохима, темная, высокая и грозная, пламенеющая в лучах полуденного солнца.

Страннее всего было то, что со дня смерти великого мага минуло, наверное, более трехсот лет, но башня по-прежнему стояла, не поддаваясь течению времени. Келлори остановился и простоял какое-то время на месте, задумчиво хмурясь и разглядывая башню Яохима. Целых семь лет он потратил на то, чтобы добраться сюда. Ибо, хотя его учитель, Фаздалиом, и знал большую часть истории Властелина Теней, он не ведал, где в необъятном мире расположена крепость волшебника. Долгие и трудные поиски Келлори вел долгие годы, после того, как покинул замок Фаздалиома. Он отправился далеко на восток, где огнедышащие драконы разоряют жаркие пустынные земли и виверны устраиваются на ночлег на вершинах бесплодных мрачных скал, подножия которых скрыты в черных безднах. В конце концов, испробовав множество ложных путей и растратив впустую немало месяцев, он обрел надежду: всего два месяца назад, в последние дни весны, он натолкнулся на древнюю карту южных земель, примыкавших к Сарковии. Келлори нашел карту в развалинах заброшенного монастыря в горной деревеньке, к северу от Арульского перевала, за много лиг до того места, где он спас принцессу Карталлу от похитителей. Некогда эти ветхие развалины были обиталищем сотни монахов Братства Света, священного подобия его собственного чародейского братства. Но на монастырь давным-давно натолкнулись бродячие банды фангодцев: безвредных святых людей они, без сомнения, замучили до смерти, испытывая омерзительное ликование, которое существа этой гнусной породы чувствуют, принося страдания и лютую смерть Служителям Высшего Мира. А сам монастырь они разорили, залив святые книги и драгоценные документы кровью, прежде чем отдать древнее здание в красные объятия огня. Но эта карта не сгорела: рука, исполненная Мощи, начертала ее на листе металла – такого металла, какой люди более не способны выплавить. Поцелуи огня не запятнали нетленную гибкую сталь, так же, как и не затемнили древние узоры, изображенные давно истлевшей рукой. Таким образом, Келлори, наконец, узнал местоположение владений Яохима.

Он стоял и смотрел на башню.

Она была странной; ее возвели при помощи магии; ни единая человеческая рука не касалась ее. Вся башня сотворена из одного куска, как будто из толстого, тяжелого черного стекла, живого и принявшего эту форму. Тонкие изгибы высоких пилонов казались необыкновенными: ни одно земное здание из виденных Келлори не имело подобной формы. Башня возвышалась, изгибалась и сужалась; ее венчал узкий шпиль. Единственное длинное, заостренное окно на этом шпиле было обращено к пустынным местам, которые только что миновали путешественники. То окно покрывали тусклые тени, оно походило на запыленную глазницу пустого черепа.

Но когда Келлори посмотрел туда, он подумал, что различил за этим высоким заострённым окном какое-то движение. Он еще раз глянул в ту сторону – и ничего не увидел. Возможно, то было лишь его воображение или игра света и тени. Он утешал себя этой мыслью, но не успокаивался: его глаза уловили движение, и он это знал. Да, на мгновение что-то остановилось у высокого узкого окна и посмотрело на них сверху, а потом скрылось из их поля зрения. Это была тревожная мысль; возможно, ему следуют оставить девушку и одному устремиться вперед, чтобы войти в населенную тенями башню давно умершего мага. Но нет: если какой-нибудь Страж таится в проклятой долине теней и тишины, то только страха перед Мощью Келлори мешает ему напасть на девушку.

Челюсти Келлори сжались. Он немало знал о странной похоти туманных Невидимого Мира; и так же хорошо мог догадаться о тех омерзительных и унизительных вещах, которые они могут сотворить с молодым стройным телом Карталлы — и разумом — и душой. Нет: они должны вместе пойти вперед или вернуться назад. Но он не вернется, даже если будет знать наверняка, что темная и страшная смерть поджидает его в странном высоком доме посреди долины.

Поэтому они пошли вперед, в башню Яохима.

Глава 7

Тёмная цитадель

Никаких ворот, никаких дверей. Главный вход был открыт и свободен. Они погрузились во тьму и тишину – здесь было еще темнее и тише, чем в странной долине вокруг башни. Келлори шел почти бесшумно, Посох он держал в руке, а взгляд блуждал из стороны в сторону, по всем закуткам и уголкам. Келлори напрягал слух, пытаясь уловить шепот или эхо шагов, но до путешественников не доносилось никаких других звуков, кроме тех, которые издавали они сами. Келлори использовал и другие чувства, чувства, недоступные девушке, шедшей рядом с ним: усики его разума коснулись Сети Миров и уловили сотрясения, которые должны были нарушить — почти незаметно — запутанное и хрупкое равновесие сил, которые и являются Вселенной. Однако, он не чувствовал ничего, кроме ауры древней магии, присутствия теней давно ушедших призраков и отзвуков некогда произнесенных Слов и Имен, многие из которых он и сам бы не пожелал произносить вслух, не говоря уже о том, чтобы их использовать.

Первый этаж был совершенно пуст. Простая безликая овальная комната; ни окон, ни дверных проемов. Лестница без перил уводила вверх, вдоль изогнутой стены, на второй этаж, и Келлори с принцессой поднялись туда. Девушка, не решаясь говорить вслух, чтобы не нарушить сосредоточенность Келлори, не переставала удивляться, из какого же странного, гладкого, похожего на стекло вещества изготовлены стены. Материал больше напоминал керамику, подумала Карталла: она видела эмалированные вазы, вышедшие из печей для обжига в далеком Карабисе, с подобной полировкой… но ее воображение содрогалось при одном предположении о том, насколько громадной должна быть печь, в которой обжигали такую башню! Даже пылающий ад, о котором говорилось в священных книгах ее религии, был недостаточно огромен…

На втором этаже они не нашли ничего, кроме обломков гнилой мебели, нескольких черепков глиняной посуды, разбросанных лохмотьев истлевшей ткани и обрывков старого пергамента, который рассыпался в прах при прикосновении. Еще паутина, покрытая вековой пылью — и больше ничего.

Они обыскали верхние помещения. Один этаж, вероятно, занимал либрариум чародея, потому что сломанные и рухнувшие полки из какого-то неизвестного алого дерева тянулись вдоль изогнутых стен, и несколько куч гниющего мусора валялись по углам; здесь путешественники нашли застежки и петли из странного металла; вероятно, эти вещицы сохранились от книжных фолиантов. Но Книгу Теней они не нашли. Ничего не оказалось и на следующем этаже, который когда-то служил своего рода лабораториумом, потому что повсюду еще сохранились фарфоровые скамейки, железные столы и разбитая посуда, пережившие много столетий. Под подошвой сапога Келлори хрустели частицы стекла. Но никаких книг там не было.

Когда они обыскали башню сверху донизу, то вернулись на первый этаж, подавленные, уставшие и сильно перепачкавшиеся в пыли.

— Книга, должно быть, рассыпалась в прах, — сказала Карталла, — как и те, что мы нашли в либрариуме наверху.

— Это не так, девочка, — проворчал Келлори. Он чувствовал внутреннее беспокойство; его глаза блуждали, и он рыскал по комнате от стены к стене, расхаживая, словно запертое в клетку животное.

Раздраженная краткостью ответа, принцесса спросила:

— Почему «не так»?

— Тише, не сбивай меня с мысли, — прорычал он. — Есть что-то, о чем я забыл (или что-то, стертое из моей памяти — либо то, либо другое). Я должен о чем-то вспомнить… Прошли годы с тех пор, когда я в последний раз был в цитадели чародея… Но я хорошо помню замок Фаздалиома, моего учителя… что же я упустил из виду?

В конце концов он пожал плечами и сдался.

— Здесь что-то должно быть. Я знаю, что оно должно быть здесь. Но даже с помощью Девяти Лиц и Скрытого Лица я не смог воскресить это в памяти. Будь проклят мерзкий шиоггуа! Изгоняя его, я опасно истощил свою Внутреннюю Силу…У меня теперь нет той остроты ума, которая необходима, чтобы проникнуть в тайну!

Он возобновил свои попытки, но в конце концов, зарычал, сплюнул и повернулся на каблуках.

— Пошли! Нам лучше выбраться наружу до наступления темноты. Я не могу думать о том, что от меня скрывается — и будь проклята неудача!

— Что ж, тогда, возможно, сейчас ты сможешь рассказать мне, почему Книга Теней не превратилась в плесень и грязь, хотя все прочие книги в этом месте давно истлели, — саркастически заметила Карталла. Ее настроение не улучшилось, когда он намекнул на ее утреннее поведение: надо же, он проклинал шиоггуа — и проклинал ее за то, что она осмелилась купаться, не спросив сначала разрешения!

— Только это тебя и беспокоит? — рявкнул он, коротко рассмеявшись. — Гримуар — личная Книга Волшебника — насыщен его собственной жизненной энергией, которая превосходит человеческую. Каждая нить его страниц, каждая капля чернил — все наполнено сверхъестественной энергией. Ветер и дождь за тысячу лет источат камень; но Гримуар великого мага может пережить даже Эон.

— Спасибо за сведения, — холодно сказала она. — Я буду вечно хранить те крохи мудрости, которые ты изронил в моем присутствии. И когда я предстану перед троном своего отца, я расскажу ему о твоей вежливости и…и…

Она замолчала, глядя на Келлори. Потому что по его лицу неожиданно растеклась радостная ухмылка, в которой сквозило недоверие. Это была первая искренняя улыбка, которую она увидела на его лице, и мрачные черты осветились и стали теплее и даже человечнее. Даже мрачные, холодные глаза, полыхающие изумрудным огнем, вдруг показались глазами человека, а не сияющими зеницами какого-нибудь безжалостного демона мести.

— Будь благословен твой язык, Карталла, — сказал он. И девушка резко покраснела, хотя и не знала почему: в первый раз он назвал ее по имени, и в его голосе зазвучала теплота.

— Что такое?

— Ты сказала – трон твоего отца; ну конечно, у твоего отца есть трон, Место Власти, потому что он могущественный принц. Но маги также равны принцам. Как однажды сказал мой старый учитель? «Волшебник – король природы» — таковы были его слова. И я хорошо помню, как мой учитель сидел в своем кресле из зеленого кристалла на вершине помоста, куда вели девять ступеней: восседая на своем Месте Власти, маг управляет силами Невидимого Мира. Но где в этой башне Место Яохима?

Глава 9

Шепчущая тень

Келлори потребовалось около часа, чтобы отыскать потайную дверь. Ни один обычный человек не смог бы обнаружить невидимую трещину, рассекавшую гладкое основание башни: но Келлори сумел проникнуть в структуру вещества с помощью внутреннего Колдовского Глаза и найти то, что сокрыто от людей. И когда он нашел — уже не так сложно было добраться до входа. Следовало лишь произнести Слово, но Слово, которое не могло сорваться с человеческих губ, Слово, которое не мог произнести человеческий голос.

Но Келлори получил подсказку, которая существенно облегчила его поиск: поскольку вся башня наверху была пуста, тронный зал Мастера-Мага должен находиться под землей. И так оно и оказалось.

Когда звук Слова затих, растворившись в жутком эхо, над полом поднялась огромная плита, открывая темную зияющую пропасть. В разверстой пасти темноты медленно пульсировал тусклый бесцветный свет. В этом неровном освещении Колдун и принцесса смогли смутно различить пролет стеклянных ступеней, уводившей в бездну неведомой черноты.

Они пошли вниз по лестнице; Келлори шагал впереди. Он держал перед собой большой черный Посох Мощи, чтобы отгонять призрачных стражей, которых давно умерший Верховный маг мог оставить для защиты своих магических сокровищ. Но никто не помешал путешественникам достичь слабо освещенного основания подземного зала.

Комната была огромной и длинной; ее наполняла тьма. Неясные силуэты маячили вокруг них во мраке, и Келлори боялся, как бы неосторожный шаг не увлек незваных гостей в какую-нибудь западню. Поэтому он произнес Слово, и из ничего возникла тусклая светящаяся сфера, которая поплыла над его левым плечом, становясь все ярче и ярче. От нее исходили волны света, разгонявшие темноту. Поддерживать Колдовской свет на этом уровне бытия было не слишком трудно, и Келлори не скупился — хотя даже такие магические усилия теперь подрывали его Мощь.

Благодаря холодному фосфоресцирующему огню Колдовского света гости смогли разглядеть могучий трон, который стоял в дальнем конце комнаты. Он располагался на вершине огромного куба из черного блестящего стекла или хрусталя. Когда они подошли поближе, чтобы более тщательно рассмотреть трон, Келлори увидел, что на верхней грани куба оставлены некие знаки. В темноте на блестящей поверхности горели талисманы, хранившие огромную силу — Клейма Двух Полюсов, Символы Трех Миров, Знаки Четырех Стихий и Печати Пяти Божеств Тьмы. Их соединяла полоса сияющего металла в форме Квадридекаграммы — четырнадцатиконечной звезды.

В центре этой звезды стоял Трон Мощи волшебника: огромное древнее кресло из черного дерева, на котором были высечены злобные маски, дьявольские лица и странные глифы. На нем когда-то восседал, сжимая в руке посох, в ауре своей Мощи, в окружении могучих талисманов Яохим. Но это было много веков назад.

У подножия темного, сверкающего куба располагались небольшие, приземистые каменные пьедесталы. На них лежали священные Инструменты Магического Искусства — Бурин, Артхейм, Боллин и Арктрейв, камень, называемый Эматилль, Глиняный кувшин и Аспергилл, Зеркало, Кольцо и все остальное. Позабыв об опасности, Келлори с восхищением осмотрел их. Все атрибуты были великолепны; их сотворила рука мастера. На изготовление каждого инструмента ушло много лет кропотливого. Только для того, чтобы сделать Артхейм (так именовался Нож Волшебника), требовалось семь лет. Никогда он еще не видел столь совершенного мастерства!

Прибывающий и убывающий свет исходил от могучего Посоха Яохима, который был прислонен к Месту Мощи. Его окружал тусклый ореол. Пульсации света бились, словно живое сердце.

Келлори не видел Книги. Но он заметил, что один пьедестал пуст.

А Трон не был пустым.

Келлори застыл, втянув в легкие. Девушка, стоявшая рядом с ним, схватила Колдуна за руку.

Расплывчатая Тень восседала в кресле из древнего черного дерева. У нее не было ни очертаний, ни формы: просто расплывчатый обрывок темноты; но в этой темноте горели две искры малинового огня, похожие на глаза дикого зверя из джунглей.

Келлори и Карталла смотрели на трон, не двигаясь. Тень потемнела… сгустилась… обрела вещественность. Пылающие глаза горели теперь еще яростнее, как пунцовые звезды.

Келлори теперь ощутил Присутствие Мощи. Мощь исходила от этой тени и в то же время сосредотачивалась в ней. Огромная, колоссальная Мощь, связанная с беспредельными и неведомыми источниками.

И Тень…заговорила!

Сначала Келлори не мог разобрать слов. Ничтожный, слабый шорох — словно беспокойный ветер, шевелящий мертвые сухие листья. Но когда Тень обрела форму и сущность, ее шепчущий голос стал гораздо громче. Теперь Келлори все отчетливо слышал.

— Глупо ты поступил, Колдун, который нарушил мои сны.

Тень говорила на Старом Языке, который использовали только волшебники, священники и короли. Собрав все свое мужество, Келлори ответил на том же Языке:

— Ты колдовская тень Яохима?

Тень как будто рассмеялась.

— Я и есть он! Да, и поистине, Я тот, кто когда-то был Властелином Теней, а стал лишь Тенью самого себя. Стало быть, именно так судьба играет с душами мертвых!

К этому моменту Тень окончательно обрела форму. Она превратилась в подобие старца, высокого и тощего, закутанного в рваные одеяния, похожие на погребальные одежды. Сбившаяся грива белоснежных спутанных прядей покрывала голову, похожую на череп, волосы шевелились под дуновением неощутимого ветерка. В глубоких, скрытых тенями глазницах горели два красных огонька.

И Тень сжимала в руке Посох.

— Напрасно ты пожелал разграбить мою гробницу с ее сокровищами, Колдун. Ибо я покараю тебя своим гневом и утащу тебя в Царство Тьмы…

Прежде чем Келлори смог пошевелиться и заговорить, Тень указала на него своим Посохом и произнесла Слово Мощи. Холодная сила сжала его тело: он почувствовал себя беспомощным, словно в тисках. Девушка, стоявшая рядом, непроизвольно вскрикнула от страха; ее схватила та же сверхъестественная сила.

Келлори знал это заклинание; его называли Проклятьем Цепей. Он пал духом и вкусил горечь отчаяния. Если бы он мог шевельнуться, его голова упала бы на его грудь; он лишился сил, и отвага покинула его. «Увы!» — подумал он, — «вот и настал час истинного испытания сил: а я уже устал…»

Но один шаг можно было сделать, и Келлори его сделал. Он освободил свой дух от плотской оболочки и погрузился в Мир Тьмы.

Глава 9

Битва в Полумире

Лишь однажды за время обучения у Зеленого Чародея Келлори отважился отправиться в темное царство. И тогда он был полон сил и хорошо подготовлен. Сейчас же, все еще внутренне изнуренный после великой схватки с шиоггуа и чувствующий напряжение из-за того, что ему несколько раз приходилось использовать Мощь после входа в Долину Безмолвия, Келлори был не в том состоянии, чтобы вступать в поединок на двух уровнях бытия.

Его тело осталось далеко, на физическом уроне, в Первом Мире, а он отважно отправился в Меняющиеся Земли, став светящимся силуэтом. В удивительной стране, лежащей между миром живых и Другим миром, обитают души мертвых, а также некоторые Существа, которые никогда не были живы; эта страна не была реальной и истинной. Здесь властвовала иллюзия, и все вещи здесь оставались лишь символами и представлениями Истинных Реальностей.

Итак, Келлори прошел сквозь тусклый серый лес, где не пела ни одна птица, где ничто не двигалось и не жило. Земля под ногами казалась плоской равниной, бесцветной как пепел, а деревья поражали неестественной симметрией. Когда Келлори присмотрелся к ним поближе, он увидел, что это и вовсе не деревья: но когда смотрел искоса и не вглядывался, они представлялись самыми настоящими деревьями.

На пепельной поверхности виднелись круглые отверстия: идеальные круги, ямы непроглядной черноты. Келлори слишком хорошо знал, какие создания иногда обитают в Нижних Безднах, и старательно избегал их.

Неба над головой не было; над деревьями не висел огромный бесконечный свод. Воздух был густым, как будто смешивался с туманом, а туман уплотнялся над верхушками деревьев до тех пор, пока не скрывал все вдали. Жалеть об этом не стоило. Рассудок мог подвергнуться опасности, если бы Келлори заглянул за эту завесу тумана, на небо, где, подобные гигантским глазам, горели черные звезды.

Он знал, что Тень Яохима узнает о его полете и последует за ним в Полумир. И, вскоре — насколько можно измерить время в краю, который существует вне времени — обретшая форму тень вышла из-за серых деревьев, чтобы сразиться с ним.

Светящийся силуэт, форму которого обрело астральное тело Келлори, нес копье, сверкавшее как молния; копье стало символом его Колдовского Посоха в этом таинственном царстве; и теперь призрак Келлори встретился с астральной сущностью Яохима.

В Полумире Яохим по-прежнему оставался тенью. Но теперь он стоял на месте – огромная масса абсолютной черноты; его Посох стал жезлом, в котором сосредоточилась Тьма.

Они ничего не говорили, ибо здесь нельзя было говорить. Но здесь они могли сражаться — и они сражались!

Жезл Тьмы взметнулся для удара, и Келлори парировал его, как раз вовремя подняв сверкающее копье. Отдача от удара, который был не физического свойства, сотрясла все его существо до самых глубин бытия. Но Келлори продолжал сражаться, зная, что никогда не будет сильнее, чем сейчас, и что с каждым уходящим вневременным моментом его сила ослабевает. «Лучше всего сражаться в самом начале», подумал он. Но на выживание в этой битве у него оставалось мало надежды.

Копье света и жезл абсолютной тьмы мерцали, сталкиваясь в жутком поединке. Затем Тень отбила удар светящегося копья и соприкоснулась со светящимся силуэтом.

Крылья тьмы окутали ослепительную форму, которую обрела астральная сущность Келлори. Он нанес удар; облако нестерпимого блеска окутало темное существо, которое ему противостояло. Мерцающие нити погружались в темноту, и тьма жадно их впитывала и поглощала их сияние.

Теперь теневые сети окружили Келлори, и его сияние потускнело, как будто темнота стремилась закрыть и погасить свет. Вместо того, чтобы тщетно бороться со скользкими нитями теней, Келлори позволил втянуть себя в удушающие объятия черного как смоль облака. Потому что ему в голову пришла идея — поистине план, порожденный отчаянием.

Он чувствовал, как его огни гаснут. Черная, удушающая вуаль холода окутала его. Он потерялся в глубинах абсолютной темноты и ужасающего холода – несомненно, в точности такого же, какой царил в черных пустотах между звездами.

Именно в тот момент, когда его Мощь ослабла, а сам он почти потерял сознание, Келлори нанес удар в сердце Тени — и завладел ею.

Она горела, подобно черному пламени — Темная Звезда, которая была глубинным олицетворением Яохима. Келлори знал, что у каждого человека есть три тела. Первое тело – физическое; внутри него, как внутри раковины из плоти, лежит астральное; а уже внутри астрального, подобно Звезде вечного огня, таится эфирное. Каждое тело занимает свое место и существует в каждом из Трех Миров. И сейчас Келлори, собрав все убывающие силы, уцепился за эфирную Звезду Яохима и поймал его в свои сети света.

Темная Звезда извивалась в его захвате, но все же Келлори удерживал противника. И теперь светлые нити протянулись в самое сердце темного огня и уцепились за чакры, эфирные органы, которые являются источниками Мощи. Келлори постепенно овладевал ими.

Тень растворялась, распадалась в клочья. Темное Пламя горело и извивалось в захвате Келлори, но он не сдавался и пробирался все глубже внутрь. Он очень ослаб — лишился двух третей Мощи. Раньше он был сияющим силуэтом, а теперь превратился в туманный призрак, сотканный из тускнеющего света. Скоро — скоро — ему придется вернуться в Первый Мир, или он останется дрейфовать в этом Полумире вечно, став настоящим призраком.

Обессиленный, он отпустил Темную Звезду, и она обратилась в бегство.

Собрав последние остатки Мощи, он вновь сотворил проход между мирами.

И рухнул, вялый и бесчувственный, у ног Карталлы.

Глава 10

Поиски продолжаются

Временами он различал склоняющееся над ним лицо девушки и слышал слабый и далекий голос, зовущий его по имени. Но затем свет затухал в волнах теней, а голос исчезал, растворяясь в безмолвии.

А потом, спустя долгое время, он пришел в сознание, почувствовав прикосновение солнечного света. Он лежал, на подушке из листьев в ярких лучах дневного светила. Щебетали птицы, и до него доносился запах трав и цветов. Он чувствовал себя очень усталым, но — невредимым.

Карталла подошла к нему, лежавшему в саду волшебника позади башни Яохима, и дала попить свежей воды и поесть фруктов. Келлори был доволен тем, что отдыхал и принимал пищу из ее рук — и не произносил ни слова. Он достаточно хорошо понимал, что произошло.

Позади возвышалась башня. Ее сияющая поверхность уже была изъедена временем и покрыта черными зубчатыми трещинами. И блеск мерцающего материала, из которого она состояла, померк.

В лесу Долины Безмолвия снова запели птицы. И спустя некоторое время он уснул.

День проходил за днем, и ночь проходила за ночью. Им было достаточно удобно под сенью разрушающейся башни. Тишина и тени больше в ней не правили; и бессмертная Тень Яохима не пребывала вечно на своем Троне Власти. Потому что когда Келлори одержал победу над мастером-магом в том кошмарном мире между Жизнью и Смертью, он навсегда изгнал Яохима из мира людей.

— Это началось почти сразу — как только ты повалился, и Тень исчезла с кресла, — сказала Карталла. — Я думала, что ты умер. Невидимые оковы больше не держали меня, и я побежала вверх по лестнице и выскочила в долину. И она больше не была мертвым местом! Ветви раскачивались на ветру, птицы пели и порхали, а маленькие существа носились в траве. Так что я воспрянула духом, пошла назад и обнаружила тебя, живым и дышащим.

— Как долго ты ухаживала за мной? — спросил Келлори.

— Я не уверена. Прошла неделя, прежде чем ты открыл глаза, и еще неделя, прежде чем ты заговорил со мной. Почти месяц, я думаю. Тебе сейчас лучше?

— Моя сила растет день за днем. Скоро я смогу стоять. А затем… — его лицо потемнело, и в мрачных складках подбородка застыла горечь. — …затем я должен снова отправиться в путь.

— Куда?

— На юг; в пустынную страну, — пробормотал он. — Потому что в конце, когда я проник в сердцевины существа Яохима, я прочёл, что он передал Книгу Теней в руки своего ученика, Пномфета, чародея, который обитает в Ашангабаре, Мертвом городе. И туда мне придется отправиться в поисках Книги Теней.

В его глазах было темное отчаяние и сильная усталость, и он задумчиво смотрел в сторону южных гор.

Девушка сидела рядом с Келлори, перепачканные лохмотья почти не скрывали ее красоту. Карталла посмотрела на волшебника и сказала:

— Я пойду с тобой…

Ее лицо было совсем близко. Но Келлори ничего не ответил, просто глядел на нее из бесплодных глубин своей скорби. Он никогда не знал любви женщины, и никогда не думал, что узнает. Потому что его имя — Месть, и Месть была его богом.

Но он смотрел и надеялся на то, что всегда сможет вспомнить тончайшие оттенок цвета ее нежных ясных глаз…независимо от того, как закончатся Поиски.