понедельник, 26 сентября 2016 г.

Колдун Келлори в долине Безмолвия

В антологии Роберта Хоскинса «Мечи против завтра» (Сигнет букс, 1970) появилась история о Келлори-Колдуне, «В долине Безмолвия», первый из рассказов о похождениях на планете Зефрондус. Именно с этого рассказа начался один из самых занятных сериалов Лина Картера, "Хроники Кайликса". А сам рассказ - занятная адаптация идея Е.П. Блаватской к требованиям жанра "меча-и-магии". Впервые на русском! 
В ДОЛИНЕ БЕЗМОЛВИЯ


Глава 1
Зелёные глаза

От ворот Великого Кхева дорога ведет на восток, в горы, по открытым травянистым равнинам Сарковии. Там она извивается и ползет, как пыльная серая змея, через предгорья, поднимаясь все выше и выше к Арульскому перевалу. Как раз там, на вершине перевала, Карталла лишилась сил и упала на колени на острые камни.
Весь день она бежала за косматыми, рогатыми конями своих похитителей. Вскоре после рассвета военный отряд фангодцев атаковал дюжину рыцарей ее отца, сопровождавших ее в пути. Уродливые маленькие люди в засаленных мехах прятались в высокой траве. Они вскочили на ноги, обрушив град острых стрел на изумленных рыцарей, и бросились на них с ревом, сметая одного за другим.
Карталла оказалась единственной, кого они пощадили. Причина очевидна: она была женщиной — молодой, свежей и красивой.
Они связали ее запястья кожаным ремешком и поскакали в сторону гор. Ей приходилось бежать в пыли, поднятой копытами коней. Если она падала, а она падала несколько раз, то должна была снова подниматься на ноги, однако она могла и не вставать – ее бы волочили по земле.
Жизнь дочери принца полна роскоши и радостей. Карталла никогда не знала усталости, за исключением слабого утомления после вечерней игры в мяч. Ровно, как и никогда не знала боли, за исключением небольшого дискомфорта или детской болезни, вскоре излеченной придворным врачом ее отца. Но теперь она познала такую боль и усталость, которую, как ей казалось, не может вынести плоть.
Ее легкие болели, словно охваченные огнем. Каждый вдох, который она делала сухими губами, становился настоящей агонией. Неистовая боль от тугих ремешков вокруг ее запястий вскоре перешла в онемение. Но в стопах и ногах — была боль, боль поистине немыслимая. Ее модные сапоги для верховой езды из ордовидской кожи привлекли внимание приземистого, злобного маленького предводителя фангодцев: поэтому он стащил их с ног девушки, оставив ее ступни голыми. Длинная дорога была неровной и горячей от испепеляющих лучей летнего солнца. А ее стройные маленькие ножки были мягкими и нежными. Быстро, очень быстро, они покрылись царапинами и синяками. Вскоре они уже оставляли в дорожной пыли влажный, красный след на дорожной пыли.
Но теперь, когда они подошли почти к гребню ущелья, Карталла была не в силах идти дальше. Она упала на колени, резко вскрикивая, когда ремешки жестоко врезались в ее опухшие запястья. Но фангодцы не останавливались. Они тащили ее в пыли, и тот, к чьей рогатой лошади она была привязана, повернулся и ухмыльнулся. Ее платье разорвалось, растрёпанное грязными фангодскими руками, когда воины обыскивали ее в поисках драгоценных камней. Теперь сквозь разрывы в длинной юбке сияли белизной ее голые ноги. Острые камни ранили ее бедра и колени. Грубая дорожная пыль обжигала ее нежные бока, оставляя на них царапины.
В изнеможении, мучениях и отчаянии, она взывала вслух к своему богу. Его имя было Чангламар. То был маленький морской бог, и ему редко поклонялись в эти темные дни. Но именно его Знак царствовал при ее рождении, и принц, ее отец, посвятил дочь этому божеству.
И она взывала из глубин безысходности. И не ждала ответа.
Но тут рогатая лошадь остановилась.

среда, 21 сентября 2016 г.

Однажды Г.Ф. Лавкрафт зашел домой к Э. А. По...

И результатом стал нижеследующий текст Фрэнка Белнапа Лонга, появившийся в журнале "Юнайтед Аматер" в марте 1922 года

У дома Эдгара По

 Г.Ф. Лавкрафту


Дом Эдгара По! Он похож на волшебное обиталище, дивный дворец, сотворенный из эфира грез. Она мал, изыскан и великолепен, он полон воспоминаний о сухих ноябрьских листьях и цветущих апрельских лилиях. Это  замок угасших надежд, растаявших и позабытых мечтаний, печальных воспоминаний, которые древнее Потопа. Мертвый круг лет медленно и печально сжимается вокруг его низких белых стен и скрывает дом за мистической завесой из незримых слез. И множество изумительных историй мог бы поведать этот странный маленький старый дом, много странных и загадочных рассказов – об иссиня-черных волосах, и о высоких тонких бровях, и о печальной улыбке, и о скорбном лике; и о любимой Виргинии, той прекрасной девушке из тысячи волшебных видений, о подруге одиноких, мрачных последних лет, о порождении теплого и радостного Юга. И как эфирный мечтатель, наверное, любил этот странный маленький дом. Каждую ночь, наверное, доски на крыльце отзывались эхом на шум его шагов, и каждое утро огромное восходящее солнце, наверное, бросало свои лучи в небольшое окно и окрашивало прекрасные локоны нежного порождения грез в мистический желтый цвет. И возможно, в стенах того дома звучал смех, и царило там веселье, и слышались песни. Но мы знаем, что в конце концов явилось Зло, мрачный унылый призрак, который ненавидит красоту и который рожден не в этом мире. И мы знаем, что дом юности и любви стал домом смерти, и что воспоминания, горькие как слезы красавицы, терзали мечтателя в этих стенах. И наконец, он сам покинул дом скорби и отправился на поиски утешение среди звезд. Но дом остается видением из волшебной книги; он виден смутно, как в зеркале, но невыразимо прекрасен – и столь же невыразимо печален.

вторник, 20 сентября 2016 г.

Артур Мэйчен. Зелёный круг. Глава IV


1

«Одна из странных особенностей сна — тут Хиллер касается, возможно, своей любимой темы — это то, как сон иногда доказывает свою реалистичность. Не напрямую, нет. Никто не говорит: “Это все правда, это все происходит в действительности”. Те сны, о которых я говорю, подтверждают свою реальность посредством многочисленных связей с опытом прошлого, с событиями, людьми, в общем, с жизнью. Но с жизнью, полностью придуманной во сне. В реальности мы слышим или читаем, что наш друг Х умер, или был назначен правителем Кафиристана, или открыл новый металл. Но какая бы судьба ему ни выпала, мы сразу вспоминаем все события и эмоции, которые относятся к этому другу. Его имя заключает в себе целый мир. В той или иной степени мы тоже обитатели этого мира, и тогда мы оказываемся в уже знакомой нам компании. И тоже касается снов. Основа сна подтверждается сотнями воспоминаний. Например, мы спускаемся в темную долину, с густыми лесами, где тишина нарушается только журчанием воды, доносящимся откуда-то издалека. Мы спускаемся в эту долину, а там, в тени деревьев, нам предстоит узнать тайну. Но мы обо всем этом уже слышали. Приключение хорошо нам известно, оно было описано не раз. Что тот или иной человек говорил об этом неделю назад? Что все, побывавшие там, вернулись с отметинами на груди? Что они превратились в…? И так далее. Но каким бы чудовищным ни был сон, как бы безумны ни были его детали — разум спящего полностью принимает все это как часть привычной повседневной жизни; все увиденное переплетается с десятками или сотнями ассоциаций и воспоминаний. Иногда подобный сон становится настолько достоверным, что после пробуждения требуются значительные усилия, чтобы отличить его от реальности. И, как я уже говорил, воспоминания о сне могут вторгаться в сознание с удивительной настойчивостью — в духе «когда-то я об этом читал», «я про это слышал, когда был маленьким». Полагаю, что ощущение целостности, сходства с реальной жизнью ведет некоторых людей к тому, что они снова и снова видят сны об одних и тех же местах, событиях или приключениях. Сон подсказывает: «Я здесь уже был», «Я знаю, что будет дальше». И это ощущение столь сильно, что спящий убежден, будто определенный сон периодически повторяется. Конечно, возможны повторяющиеся сны. Я уверен, что случай, например, с жителем Корнуолла, когда ему две (или три?) ночи подряд снился сон об убийстве премьер-министра Персиваля*, довольно-таки правдоподобен. Но я думаю, что большую часть «повторяющихся» снов можно объяснить иначе.